В 1979-1980 гг. в СССР место ГУЛАГов заменили психбольницы, которые стали гораздо более изощренным способом расправы с неугодными. Эти заведения даже не относились к Министерству здравоохранения – они были в ведении МВД. Как надо было ненавидеть свой народ, чтобы пойти на такой иезуитский метод!
В 1979 г. я имела неосторожность обратиться в Прокуратуру СССР по бытовому вопросу. Тут же была буквально схвачена и отправлена в б-цу Ганнушкина (Москва), где меня продержали 2 месяца. Затем отправили в Харьков в 15-ю больницу, где продержали еще месяц и припаяли, безо всяких оснований, унизительный, ЛОЖНЫЙ, лишающий меня всех прав диагноз. До 10.12.2003 мне этот диагноз не был известен.
В 1989-1990 гг. комиссия сняла меня с учета. Казалось, все закончилось.
Но оказалось, что это ничего не значит. Черное крыло советского произвола продолжало висеть надо мной.
Семья, живущая по соседству (Самардаков – юрист, бывший милиционер, Самардакова – психиатр, сестра – Афонина – медсестра, ее муж – фамилии не знаю, ее дочь – Корнева, врач), имея доступ к документам 15-й больницы, нарушая все законодательства и злоупотребляя служебным положением, начала шантаж, спекуляцию, буквально террор в отношении меня. Не успела я прийти домой, как вся округа уже тыкала пальцами, мне вслед неслись самые унизительные замечания. Вы знаете, что чернь падка на всякую грязь. Источником этих сведений никто, кроме Самарадковых, быть не мог.
Затем начались годы издевательств и психологического террора, когда я могла услышать в свой адрес всё что угодно. Самое невинное – выходя на лестницу, я слышала комментарии типа «Иди, не бойся, она ненормальная, но не тронет», кончая неприкрытыми угрозами отправить меня куда надо. Все эти годы мне требовался не только здравый смысл, но и недюжинная воля и хладнокровие, чтобы не реагировать на эти обезьяньи выходки. Мои попытки игнорировать эти пассажи развязали руки и привели в конце концов к физической расправе 10.12.2003.
В тот день 9.30 вечера я вышла встретить дочь с работы. Пока я закрывала дверь, сзади подошла Корнева и безо всякого повода напала на меня и стала избивать. Дверь их квартиры открылась. Из нее выскочили Афонина и ее муж, затащили к себе в квартиру и продолжили расправу (3 взрослых человека на 1 пожилую женщину). Когда они увидели кровь, то вытолкали меня на лестницу с криками «Пусть подыхает там!»
Если бы удар пришелся в висок, я бы была убита. Приехавшая дочь вызвала милицию, которая видела залитую кровью площадку. Я попала в травматологическое отделение 4-й больницы, где находилась неделю. Свидетельство судмедэкспертизы имеется. Но вытребовать его мне до сих пор не удалось.
Заключение Дзержинского райотдела милиции по данному факту было полностью сфальсифицировано. Местный Пинкертон со мной даже не встретился. Он ходил по двору, собирая сплетни людей, которые, конечно, были подготовлены (накормлены и напоены) семейкой Самардаковых.
Мало того, что меня чуть не убили, мне пришлось идти в психдиспансер давать объяснения по заявлению той же семьи. Все мои заявления о том, что это – шантаж и спекуляция, остались без внимания. Мои требования открыть уголовное дело по данному факту в комиссию по Правам Человека Украины, Прокуратуру Украины, Министерство Здравоохранения Украины были проигнорированы. По первому обращению все бумаги были отправлены в психдиспансер, где мне опять пришлось давать объяснения. На обращения по второму кругу Дзержинский райотдел милиции отказал в пересмотре дела.
Таким образом, преступное попустительство органов МВД, Прокуратуры Украины выдало Самардаковым карт-бланш на дальнейшую расправу, гарантировав им полную безнаказанность.
Полная безответственность, власть над людьми, повышенные оклады и льготы привлекли в психиатрию ловких пройдох. Ничего общего с охраной здоровья эта область не имеет. Если хирург или терапевт несут ответственность за неправильный диагноз, существует объективная система анализов, то психиатр волен ставить диагноз на глаз по самым странным критериям и калечить человеческую жизнь совершенно безнаказанно.
Необходимо освободить эту область медицины от маньяков, использующих правовые лазейки в преступных целях. Это очень тонкая и уязвимая область, и всякая небрежность законодательства открывает путь к преступлению и злоупотреблению.
Самардаков – юрист, бывший милиционер, раньше работал в Дзержинском райотделе милиции и, конечно, подготовил данное развитие сюжета. Он вообще считает, что все нужно делать по закону. Теперь правовая база под расправу надо мной окончательная подведена. Его жена, психиатр, позаботилась о медицинском обосновании проведенной операции. Эта семейка – прекрасный памятник застою во всей его красе. Темные силы советского беспредела по-прежнему рвутся к власти и безнаказанности и складывать оружие не намерены.
Таким образом, государственное преступление против своего народа в бывшем СССР повлекло за собой частное преступление семьи медиков, использующих свое служебное положение.
Нина Челомбитько